Выбор [Новое издание, дополненное и переработанное] - Виктор Суворов

А может, и вправду уругвайским шпионом был, как о нем болтали?

Если совесть чиста, пошто в окно ринулся?

Лист чудесной бумаги. Хрустит как денежка. Просвечивается. В правом верхнем углу — «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Чуть ниже — список тех, кого партия считает достойными войти в новый состав ее Центрального Комитета. Стопку листочков Холованов отложил в сторону, а этот перед собой оставил — при тайном голосовании на этом листе кто-то из списка вычеркнул нового главу НКВД товарища Берию.

Экспертиза установила: вычеркнуто ручкой номер 413. Эта ручка выдана делегату съезда Завенягину А.П.

Независимая графологическая экспертиза дала свое заключение: Завенягин.

Дактилоскопическая: Завенягин.

Наружное наблюдение: Завенягин.

Экспертиза № 7: Завенягин.

Личное дело Завенягина Холованов кладет на сталинский стол. Товарищ Сталин все знает про товарища Завенягина. Но дело листает еще раз.

…Завенягин Авраамий Павлович, родился 14 апреля 1901 года… Член партии с 16 лет… Возглавлял уездный комитет… окружной… политотдел дивизии… Давил мятежи… Проявил себя… Брошен на промышленность… В 30 лет директор Магнитки — Магнитогорского металлургического комбината. Руководил энергично. Проявил большевистскую твердость и решительность. Пощады не знал. В подчинении имел 35 тысяч заключенных, 12 тысяч охраны и вольных. Строил Магнитогорск при любом морозе. При сорока и ниже. На строительстве Магнитки погубил 27 тысяч заключенных… По мере расхода рабочей силы получал новую… Строительство завершил досрочно… На предыдущем XVII съезде партии нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе воспевал трудовой подвиг строителей: «Магнитку ведут товарищи Завенягин и Клишевич — два наших молодых инженера и вместе с ними вся молодежь, которая там работает. Они ведут и вели Магнитку и в сорокаградусные морозы, и вели неплохо…» На том, прошлом, съезде Завенягин попал в число 68 кандидатов ЦК… После того Клишевича — молодого инженера, который в сорокаградусные морозы вместе с Завенягиным вел Магнитку, — расстреляли… За вредительство… Серго Орджоникидзе, который воспевал трудовой подвиг Завенягина и Клишевича, сгорел на работе… Так работал, что даже на самоубийство сил не хватило. Пришлось помогать…

А Завенягин за умение строить сталинскими темпами на сорокаградусном морозе брошен за Полярный круг на строительство Норильского комбината. В его подчинении теперь 107 тысяч заключенных, 34 тысячи охраны и вольняшек… Завенягин добывает никель. Завенягин добывает нефть. Завенягин добывает уголь. Хорошо добывает. Железный человек Завенягин — морозов не боится. Морозы ему нипочем и преграды любые — нипочем.

Но пришла пора и Завенягина… Идет волна очистительная — ликвидация ликвидаторов. Построены гиганты социалистической индустрии, а после работы рабочее место надо убирать. Следы заметать надо. Потому судьба Завенягина решена. В число делегатов нового XVIII съезда партии Завенягин попал потому, что видимость нужна: вроде не всех делегатов прошлого съезда перестреляли, вот смотрите — один сохранился! Даже улыбается… Но скоро и его очередь. Кончится съезд, отгремит… Понятно, в избирательных списках его фамилии нет… Прошлый раз попал в число кандидатов ЦК, теперь имя Завенягина в списках снято. Конченый человек. По проторенной дорожке, дорогой товарищ Завенягин, — вперед и вниз… В подвалы. Там ждут.

Судьбу Завенягина Сталин решил, приказ отдал, дело Завенягина уже в архив легло, с тысячами дел истребленных врагов… Но…

Доложил Холованов товарищу Сталину, что Завенягин на съезде партии во время тайного голосования вычеркнул фамилию товарища Берии, фамилию главного чекиста, фамилию своего нового шефа.

Это непонятно. С этим надо разобраться…

Съезд партии завершен. Прогремел «Интернационал» с переливами. После «Интернационала» — большой обед. Потом — большой концерт. А в перерывах — снова песни гремят, снова бубен бьет, снова девки в штанах танцы вытанцовывают. В огромном зале — макет Дворца Советов. К моменту победы Мировой революции дворец вознесут в московское небо. Это будет самое высокое здание мира — 500 метров. На макет смотришь — голову задираешь, а как в натуре смотреться будет! Победа Мировой революции близка. Строительство Дворца уже начато. Котлован уже роют. Можешь в Кремле на макет любоваться, ввысь вознесенный, или выйти из Кремля и в котлован заглянуть. Это уже не макет. Это жизнь реальная.

Поют делегаты, пляшут, радуются — будет война! Самое главное впечатление от съезда, оглушающее впечатление — воевать будем! Совсем скоро. Потому радостно всем. Потому любуются делегаты макетом, пританцовывая. В тюбетейках делегаты, в ватных халатах. А казаки — в черкесках с серебряными газырями. А металлурги — в орденах, как фельдмаршалы. И шахтеры радуются, приплясывают. Шахтеры на съезде, как принято, — с отбойными молотками на правом плече. А доярки — с ведрами.

В перерывах — интереснейшие встречи. Знатные люди страны обмениваются опытом. Оленеводы в мехах беседуют со сталеварами. Лесорубы — с пахарями. Писатель товарищ Шолохов с пером ходит, в перерывах присядет на ступеньку и главу книги напишет. Это ему просто дается: десять минут — и глава новая. Не задумываясь. А поэт Симонов прямо на ходу стихи про войну сочиняет. Про то, как в грядущей войне Красная Армия будет Кёнигсберг штурмовать:

Под Кёнигсбергом на рассветеМы будем ранены вдвоем…

Напишет стишок, отвлечется, с делегатами планами творческими поделится. Все это называется термином особым — «в кулуарах съезда». Такая в газетах рубрика. И встречи те незабываемые расписывают журналисты-писатели, по стране разносят. Получается, вроде вся страна наша огромная в радостном ожидании войны собралась-столпилась там, в Кремлёвском Дворце, рассказы лучших своих людей слушает. Вот интересный человек — и сразу вокруг него делегаты стадом. Он историю расскажет. А тут еще один знатный человек — и вокруг него кружок слушателей. Знаменитый полярный летчик товарищ Холованов рассказывает делегатам, как на полюс летал, по морозу трескучему. Директор Норильского комбината товарищ Завенягин рассказывает, как он на том же полярном морозе добывает стране никель и медь. Удивились делегаты, в ладоши захлопали и к другому интересному человеку — послушать рассказ о том, как он за прошедший год срубил на огромных пространствах и вывез к портам три миллиона кубометров ценных пород древесины, проложил в тундре семьсот километров железнодорожных путей, построил десяток угольных шахт и теперь уголек Родине гонит.

От одного рассказчика группа — к другому. Как рыбки в подводном царстве — р-р-раз, и все мигом развернулись искрящейся серебристой стайкой. А возле товарища Завенягина одна слушательница молоденькая с парашютным значком на груди чуть задержалась и, глядя куда-то в сторону, весело кому-то улыбаясь, приказала:

— Пройдите в комнату 205.

Девушка-парашютистка произнесла слова тихо, но отчетливо. Произнесла как боевой приказ. Произнесла с уверенностью в безусловном себе подчинении. И отошла к другой группе слушать, как молодые энтузиасты, комсомольцы-добровольцы, на Колыме золото добывают.

Улыбнулся Завенягин. Улыбнулся улыбкой сильного, уверенного в себе человека, улыбкой оптимиста-полярника, который готов давать Родине все, что прикажет, который готов любой ценой строить мосты и дороги, заводы и рудники.

А сердечко сжалось. Выдохнул глубоко, но сдержанно, чтобы внимания не привлечь: раньше надо было стреляться. Пока в комнату 205 не позвали. Был Завенягин инженером, знал математику, любил вычисления. Попав на прошлом съезде в кандидаты ЦК, статистику завел на своих собратьев — таких же кандидатов, как и сам, ревниво следил, кто из них на повышение пойдет…

Ревновать не получилось. Из 68 кандидатов ЦК на повышение пошли только шестеро, двое на своих постах остались… Остальные с горизонта стерлись, не мелькают больше. На основе простого анализа установил Завенягин, что и ему самому недолго осталось ждать приглашения пройти в комнату с каким-то там номером… Потому и решил сам в смерть уйти, приглашений не дожидаясь. Да все как-то откладывал. А какие возможности были! Директор Магнитки всегда при себе два пистолета имеет — один на ремне, другой, маленький, во внутреннем кармане. Как же директору металлургического комбината без пистолетов? А в Норильске ему по службе, кроме роты охраны и укрепленного неприступного особняка на скале, полагалось иметь личного оружия арсенал целый. Как же никель добывать без оружия? Какие возможности были красиво застрелиться! Теперь поздно. На съезде партии не то что пистолета в кармане иметь не положено, но и собственной авторучки. Жизнь Завенягину кончать надо. Но как?